(как описываются последние предвоенные дни в мемуарах  известных  маршалов  и что такое «Директива № 1» на самом деле)

<< Назад, Часть 6

Но Рокоссовский хотя бы отказался отдать приданную ему артиллерию на полигоны «для стрельб» за неделю до 22 июня, которую начальник штаба Пуркаев просил ещё 10 июня отозвать с полигонов и вернуть в части. О которой написал даже Г.К. Жуков, мол, командующие КОВО и ЗапОВО по собственной инициативе отправили артиллерию своих округов на полигоны, не вернули её в части в преддверии войны. И именно 15 июня генерал Павлов, в своем округе, в Белоруссии, дает команду отправить всю корпусную артиллерию на полигоны «пострелять», к самой границе (сейчас это территория Польши). Зенитную, артиллерию, правда, собрали в кучу недалеко от Минска. Артиллерия в итоге так и осталась на тех полигонах и досталась немцам.
Рокоссовский как командир механизированного корпуса вообще не был поставлен в известность Командованием Киевского округа о телеграммах от  15-го и тем более от 18 июня. Ему не было известно о том, являлся ли его мехкорпус частью второго эшелона обороны, должен ли выдвигаться в район сосредоточения. Его не поставили толком в известность даже  о том, что штаб округа убывает в Тарнополь 20 июня и зачем: «...Стало известно о том, что штаб КОВО начал передислокацию из Киева в Тарнополь. Чем это было вызвано, никто нас не информировал. Вообще, должен еще раз повторить, царило какое-то затишье и никакой информации не поступало сверху…».  «Сверху» для комкора Рокоссовского, это значит из штаба округа, которому и подчинялся корпус Рокоссовского. При этом 9-й механизированный корпус Рокоссовского личным составом был укомплектован до полного штата, но техникой и теми же устаревшими танками – только на 30%. А ведь Рокоссовский служил в должности командира мехкорпуса уже полгода, а в КОВО служил с осени 1940 года. (Его 9-й мехкорпус начал своё формирование ещё в декабре 1940 года, два, 4-й и 8-й мехкорпуса были сформированы ещё в июле 1940 года. Но в отличие от остальных четырех  мехкорпусов КОВО, 15-го, 16-го, 19-го и 22-го,  что начали формироваться вообще в марте 41-го, корпус Рокоссовского был укомплектован танками всего на 30 %. Меньше танков было только в 24-м мехкорпусе, что также был сформирован в марте 41-го.)

Похоже, что и в КОВО, как и в Белоруссии,  в округе у Павлова,  также пытались игнорировать распоряжения из Москвы о приведении частей в полную боевую готовность от 18 июня, а также не ставили в известность своих подчиненных генералов, командиров дивизий и корпусов «второго эшелона» о приказах и телеграммах из Москвы в последние дни перед нападением?!?

Из воспоминаний Баграмяна:  «…Получив приказ отбросить вторгшегося противника за линию государственной границы, дивизии первого эшелона наших войск прикрытия под непрекращающейся бомбежкой устремились на запад. Первый удар немецкой авиации хотя и оказался для войск неожиданным, отнюдь не вызвал паники. В трудной обстановке, когда все, что могло гореть, было объято пламенем, когда на глазах рушились казармы, жилые дома, склады, прерывалась связь, командиры прилагали максимум усилий, чтобы сохранить руководство войсками. Они твердо следовали тем боевым предписаниям, которые им стали известны после вскрытия хранившихся у них пакетов.
Первыми выступили навстречу противнику передовые части 45, 62, 87 и 124-й стрелковых дивизий 5-й армии, 41, 97, 159-й стрелковых и 3-й кавалерийской дивизий 6-й армии, а также 72-й и 99-й стрелковых дивизий 26-й армии.  (72-й горно-стрелковой дивизией 26-й армии Киевского ОВО командовал генерал-майор П.И. Абрамидзе, о котором чуть позже, и это и есть, похоже,  части первого эшелона? – К.О.Ю. )
Для того чтобы эти части заняли приграничные укрепления, им требовалось не менее 8-10 часов (2-3 часа  на подъем по тревоге и сбор, 5-6 часов на марш и организацию обороны). А на приведение в полную боевую готовность и развертывание всех сил армий прикрытия государственной границы планом предусматривалось двое суток! …»
Эти «двое суток», это как раз то самое необходимое время, чтобы, получив 18-го числа распоряжение о приведении в «полную боевую готовность» всех частей округа, исполнить его к дате нападения – к 22 июня. Ведь 20 июня Штаб округа все же получил от Народного комиссара обороны приказ создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополь, куда и убыл из Киева…

Но если в КОВО выполнялись худо-бедно некие мероприятия по повышению боевой готовности, то в ЗапОВО, в Белоруссии, приказы из ГШ о выдвижении в «районы сосредоточения» от  15 июня отдельных частей первого и второго эшелонов, и «распоряжение о приведении в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня», что было получено 18 июня, и по которому надо было поднимать уже все части второго эшелона – командованием округа, Д.Г. Павловым вообще было просто полностью  проигнорировано и просаботировано. А это около 400 км практически открытого фронта вдоль советской границы. На котором, по «совершенно случайному», и «не предвиденному» нашим командованием стечению обстоятельств, Вермахт и нанес свой  Главный удар. После которого в итоге и остальные округа-фронты стали сыпаться как домино…
Вот что написано по этому вопросу полковником А. Саввиным в газете МО РФ «Красная звезда» в № 220 от 3.12.08 г. (http://www.redstar.ru/2008/12/03_12/6_01.html):

«…Под давлением ухудшавшейся обстановки на западной границе Сталин 18 июня отдал распоряжение Наркомату обороны о дополнительных предупредительных мерах. Некоторые исследователи утверждают, что с разрешения Кремля начальник Генерального штаба направил командованию пяти западных военных округов и трех флотов (Балтийского, Северного, Черноморского) телеграмму или директиву, касающуюся приведения войск и сил в боевую готовность. Текстом этого документа исследователи не располагают. Но имеются косвенные свидетельства, что какой-то документ в войска и на флоты ушел. Дабы не быть голословными, приведем конкретные факты.
В 2008 году в издательстве «Кучково поле» вышла книга Владимира Ямпольского «...Уничтожить Россию весной 1941 г.», в которую включены материалы по делу командующего Западным фронтом генерала армии Д.Г. Павлова. В протоколе закрытого судебного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР от 22 июля 1941 года есть такой эпизод. Член суда А.М. Орлов оглашает показания подсудимого - бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора А.Т. Григорьева на следствии: «... И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность». Григорьев подтверждает : «Все это верно»...

>> Продолжение, Часть 8